Былина четвёртая, о встрече Ильи и Святогора.
Зачин первый, про русских мух.
Ездил Илья по чисту полю, ездил по тёмну лесу, да заехал Илья в Святые горы. Видит Илья — едет по Святым горам конь пониже облака ходячего повыше леса стоячего. А на коне на том Святогор-богатырь сидит, головой в облака упирается, да дремлет. Думает Илья: «Что за чудо такое? Сильный могучий богатырь мог бы и в белом шатре выспаться». Закричал Илья:
— Эй ты гой еси, удалой добрый молодец! Ты спишь, богатырь, или притворяешься? Не ко мне ли, старому, подбираешься?
Не ответил Илье Святогор-богатырь. Закричал тогда Илья пуще прежнего, а ответа нет как нет. Разгорелось сердце у старого казака Ильи Муромца, берёт он палицу булатную, ударяет Святогора да по белым грудям. А Святогор спит, не просыпается.
Думает себе Илья Муромец: «Что за чудо чудное? Никакой богатырь от моей руки не мог на коне усидеть, а этот сидит, не ворохнется. Дай-ка ударю во второй раз».
Ударил он его во второй раз, не просыпается Святогор-богатырь. Думает опять Илья Муромец: «Видно худо ударил я его. Ударю-ка в третий раз». Размахнулся да ударил в третий раз, отбил себе руку правую.
От того удара Святогор-богатырь просыпается, говорит таковы слова:
— Ох, как больно русские мухи кусаются!
Поглядел тут Святогор в руку правую, увидал Илью Муромца, брал его за жёлты кудри да совал с конём во глубок карман. И поехал себе дальше по Святым горам.
Едет он день до вечера, тёмну ноченьку едет до утра, и второй день он едет до вечера, тёмну ноченьку едет до утра, а на третий день стал конь его богатырский спотыкаться. Говорил тогда Святогор-богатырь своему коню:
— Ах ты, волчья сыть, травяной мешок! Что ж ты, собака, спотыкаешься? Идти не хошь аль везти не можь?
Отвечал ему конь человеческим голосом:
— Уж прости ты меня, хозяюшко, позволь слово вымолвить. Возил я раньше одного богатыря, а теперь вожу двух сильных могучих богатырей, да еще и с конём богатырским.
Святогор-богатырь тут опомнился, вынимал из кармана Илью Муромца, да клал его на сыру землю с конём его богатырским. Начал спрашивать его, выведывать:
— Ты скажи, удалой добрый молодец, коей ты земли, коей орды? Если ты богатырь святорусский, то поедем-ка в чисто поле, попробуем с тобой силу богатырскую.
Отвечал ему Илья Муромец:
— Ай же ты, удалой добрый молодец! Вижу силушку твою великую, не хочу я с тобой сражаться, а хочу с тобой побрататься.
Согласился на то Святогор-богатырь, с добра коня спустился, раскинули они тут бел шатёр, а коней пустили в луга зелёные. Зашли они оба в белый шатёр, про себя друг другу рассказалися, обнялись-поцеловалися, золотыми крестами поменялися, друг с другом побраталися: Святогор-богатырь стал большой брат, Илья Муромец стал меньшой брат.
Э-э-э, Алексей, нескладуха тут у меня вышла! Про Плёнку-то и забыл, про жену святогорову! Разные старики ведь по-разному рассказывали. Кто про русских мух споёт, а кто и про жену в хрустальном ларце, вот и спутался я. Давай-ка я тебе с начала всё начну.
Зачин второй, про жену Святогора.
Ездил Илья по чисту полю, ездил по тёмну лесу, да заехал Илья в Святые горы. Видит Илья — шатёр белополотняный. Стоит шатёр под великим сырым дубом, а в том шатре кровать богатырская не малая: длиной кровать десяти сажен, шириной кровать шести сажен. Привязал Илья добра коня к сырому дубу, лег на ту кровать богатырскую и заснул. А сон богатырский крепок: спал Илья три дня и три ночи. На третий день услыхал его добрый конь великий шум с сиверской сторонушки: мать сыра земля колыбается, тёмны лесушки шатаются, быстры реки из крутых берегов выливаются. Бьёт добрый конь копытом о сыру землю, не может разбудить Илью Муромца.
Говорил тогда конь человеческим голосом:
— Ай же ты, Илья Муромец! Спишь себе, прохлаждаешься, над собой невзгодушки не ведаешь. Едет к шатру Святогор-богатырь. Ты пущай меня в чисто поле, сам полезай на сырой дуб.
Вставал Илья на резвы ноженьки, пущал он коня в чисто поле, сам залезал на сырой дуб. Видит: едет богатырь выше лесу стоячего, головой упирается в облако ходячее, на плече везёт хрустальный ларец.
Приезжал богатырь к сырому дубу, снимал с плеч хрустальный ларец, отмыкал ларец золотым ключом, выходила оттуда жена богатырская. Такой красавицы на белом свете не видано и не слыхано: ростом она высокая, походка у ней щапливая, бровушки чёрного соболя, с платья тело белое. Как вышла она из ларца, собрала на стол яствушки сахарные, вынимала из ларца питьица медвяные. Пообедал Святогор-богатырь и пошёл с женою в шатёр прохлаждаться, в разные забавы заниматься.
Тут Святогор и спать улёгся, а красавица жена его богатырская пошла гулять по чисту полю и высмотрела Илью в сыром дубу. Говорила она ему таковы слова:
— Ай же ты, удалой добрый молодец! Сойди-ка ты со сыра дуба да любовь со мной сотвори. Ежели не послушаешься, разбужу Святогора и скажу, что ты меня насильно в грех ввёл.
Нечего делать Илье: с бабой не сговориться, со Святогором не сладить. Слез он с сыра дуба, сделал дело повелённое. Взяла его красавица богатырская жена, посадила к мужу во глубок карман и разбудила мужа от крепкого сна.
Проснулся Святогор-богатырь, посадил жену в хрустальный ларец, запер золотым ключом, сел на добра коня и поехал по Святым горам. Стал его добрый конь спотыкаться. Ударил Святогор коня по тучным бокам, а конь ему говорит человеческим голосом:
— Возил я прежде богатыря да жену богатырскую, а теперь вожу жену да двух богатырей. Потому и спотыкаюсь.
Вытащил Святогор Илью из кармана и стал его выспрашивать, кто он есть и как там очутился.
Илья всё ему рассказал по правде, по истине. Тогда Святогор жену свою богатырскую зарубил, а с Ильёй поменялся крестами и побратался.
Поехали Святогор с Ильём по Святым горам покататься и наехали путём-дорогою на великий гроб-домовище, а на том гробу надпись сделана: «Кому суждено в гробу лежать, тот в него и ляжет».
Лёг Илья Муромец: для него домовище и велико, и широко. Лёг Святогор-богатырь, гроб по нему точно пришёлся. Говорил Святогор таковы слова:
— Гроб-то точно по мне пришёлся. Возьми-тко крышку, Илья, закрой меня.
Отвечал ему Илья:
— Не возьму я крышки, большой брат, не закрою тебя. Шутишь ты шутку немалую, сам себя хоронить собрался.
Взял Святогор крышку и сам закрыл ею гроб. А как захотел поднять её, то не смог. Бился он, силился, а никак поднять не может. Говорил он тогда Илье:
— Ай, меньшой брат! Видно нашла меня судьба, не могу поднять крышки. Попробуй-ка ты.
Попробовал Илья поднять крышку, да где ему! Говорит ему Святогор:
— Возьми мой меч-кладенец, ударь поперёк крышки.
А Илье святогоров меч-кладенец не под силу поднять. Позвал его тогда Святогор:
— Наклонись ко гробу, к маленькой щёлочке, я дохну на тебя духом богатырским.
Как наклонился Илья, как дохнул на него Святогор-богатырь духом богатырским. Почувствовал Илья, что силы в нем прибавилось втрое против прежнего, поднял он меч, да ударил поперёк крышки. От того удара аж искры посыпались, а где ударил меч-кладенец, там выросла вкруг гроба полоса железная. Зовёт Илью опять Святогор:
— Душно мне, меньшой брат, ещё ударь вдоль крышки.
Ударил Илья вдоль крышки — и тут выросла полоса железная. Говорил тогда Святогор-богатырь:
— Задыхаюсь я, меньшой братец. Наклонись ко щёлочке, дохну ещё на тебя, передам тебе всю силушку мою богатырскую.
Отвечал ему Илья Муромец:
— Будет с меня силы, больший братец, не то меня земля на себе носить не станет.
Промолвил тут Святогор:
— Хорошо ты сделал, меньший брат, что не послушал моего последнего наказа. Дохнул бы я на тебя мёртвым духом, и ты бы лёг мёртвый подле меня. А теперь прощай, владей моим мечом-кладенцом, а добра коня моего богатырского привяжи к моему гробу. Никто кроме меня с этим конём не справится.
Тут пошёл из щёлочки мёртвый дух, простился Илья со Святогором, привязал его коня ко гробу, опоясался мечом-кладенцом и поехал в раздольице чисто поле.
* * *
Ну, про Илью ты знаешь теперь откуда он взялся, да как богатырем стал. А теперь расскажу тебе, Алексей, про молодого Добрыню Никитича.
ЧИТАТЬ ОРИГИНАЛ БЫЛИНЫ "ИЛЬЯ МУРОМЕЦ И СВЯТОГОР"