Добрыня и Василий Казимирович.
Дореволюционная наука игнорировала историческое и патриотическое содержание былины. Главным вопросом считался вопрос о времени ее возникновения. Орест Миллер основное внимание обратил на стрельбу Добрыни из тяжелого лука. Такая стрельба имеется в древнеиндийском эпосе («Гариванза», «Махабхарата», «Рамаяна»), в эпосе античном («Одиссея»), из чего Орест Миллер заключает об индоевропейской древности этого мотива (Илья Муром., стр. 503—520). А. В. Марков (Бытовые черты русских былин. — «Этногр. обозр.», 1904, стр. 58—59) отождествлял Василия Казимировича нашей былины с летописным новгородским воеводой Василием Казимиром, упоминаемым в летописях под 1471—1481 гг. Тот был сторонником новгородского сепаратизма и вел двурушническую политику по отношению к Москве. О нем известно, что он возил дары великому князю московскому Ивану III от Новгорода. Эти поездки с «данью» будто бы и положили, по мнению Маркова, начало былине, в которой русский герой отвозит дань Батыю. Таким образом, Иван III, при котором татарскому игу был нанесен решительный удар, в народном эпосе будто бы превратился в Батыя. Ошибочность точки зрения Маркова была ясна Всев. Миллеру. Он пишет: «Перелицовка Московского великого князя в татарского царя Батыя мне представляется маловероятной». Всев. Миллер правильно определил, что основным героем былины является не Василий Казимирович, а Добрыня. Так как былина воспевает освобождение от татарского ига, Всев. Миллер полагает, что она сложилась после княжения Ивана III. Он допускает, что Владимир этой былины — Иван Грозный. Наличность новгородского имени — Василия Казимирова, по мнению Всев. Миллера, указывает на новгородский район сложения этой былины (Очерки, II, стр. 186—210).